Моя первая учительница — мама, через которую я постигала жизнь, и за это её боготворила. Поэтому долго не понимала некоторые повторяющиеся сны. Всё в них прозаично – приключения, дома, двор, люди, машины, ветер, небо и цветы. Одно настораживает — ужас, от которого не убежать и которому невозможно посмотреть в лицо. Внешне всё очень благообразно, а страх растёт изнутри. Рядом знакомые и близкие, наша квартира, а я холодею при взгляде на маму. Вижу в женщине, которая внешне выглядит как родная мать, кого-то сильно разъярённого, готового съесть заживо. Внешность мамина только личина, в которую я не верю во сне. Самое поганое, что для всех других она остаётся моей мамой. Только для меня это существо представляет опасность, и никто кроме меня об этом не догадывается. Оно не делает ничего дурного, злой только его потенциал, который никто кроме меня не замечает. Если видят, что я шарахаюсь от «мамы», стыдят, а я... просыпаюсь.

Мама всегда ночью прибегала на мой крик и утешала. Двоякие чувства при этом. Убегая от «злой» мамы во снах, я встречала наяву маму «добрую» и не знала кому больше верить. Подобные сны приходили не часто, но постоянно и всегда пугали до одури. Когда взрослой я научилась управлять сновидениями и многое стало мне там подвластно, перестал сниться монстр-мама, но меня это мало радовало. Из сна можно проснуться, а от яви не убежать. Теперь монстр поселился в моей реальности и это та самая мама из снов. Для всех она обычная, а я её боюсь.

Лишь спустя годы, побывав не раз в психушках, куда почти всегда клала меня именно мама, я поняла смысл этих вещих снов. Долго злилась за это на маму, удивляясь точности «предсказания». Осознав, что мама — лишь орудие судьбы, перестала на неё за это обижаться.

Для кого-то родители родственные души или духовно близкие и это здорово, я бы тоже так хотела, но выбрала маму, с которой у меня взаимные долги с прошлых воплощений. Лишь отдав их можно восстановить кармическое равновесие и обрести гармонию.

Не только мама, но и каждый человек, каждая ситуация и сама жизнь — учителя. Можно сбежать с урока, но не от себя и если суждено в жизни пройти через конкретные испытания, они будут, как ни уворачивайся. Вот и в мою жизнь плавно начали входить уроки, иголочками тыкающие шарик моего раздутого самолюбия.

Вначале учителя школьные меня отказались называть Ангелиной, потому что по документам я Галина. Как себя правильно ни веди, уже я не Ангел. Дома тоже все забыли обо мне как об Ангелине. Невероятно, но и я спустя время забыла это своё имя, только всегда чувствовала себя неуютно при знакомстве, называясь Галиной.

А в пятом классе я вдруг начала терять зрение. Схлопотала двойку по математической контрольной. Выяснили, что неправильно списала цифры с доски — впервые не увидела чётко. Из-за высоченного роста сидела в конце класса, а теперь вынуждена стала сгибаться и корячиться на средних, а потом и на первых партах, чтобы сзади люди тоже могли всё увидеть с доски. Именно тогда я отчаянно почувствовала свою неполноценность и корона с головы стала съезжать, сколько её ни поправляй.

В это же время впервые я столкнулась с темой психушки. Мама положила туда брата, чтобы от армии отмазать. Он пробыл в заточении больше месяца. Мы ходили его навещать вместе. Длинные серые коридоры, решётки, звяканье ключей, хмурые люди и тараканья вонь. Выглядел Вовчик невзрачно, просил маму о свободе, а она кормила его, говорила ласковые слова и просила потерпеть. Когда он вернулся домой, у меня уже были первые очки от близорукости. Так я убегала в туман слепоты от реальности, которую не хотела видеть, ибо никак не хотелось верить, что мир может бить наотмашь за просто так родного человека.

Училась в школе почти на отлично, потому что любила это дело. Больше всего обожала математику — за чёткость и лаконичность. Ненавидела химию — за то, что не понимала её. Школа нравилась учёбой, но отношения с одноклассниками лежали ниже плинтуса. Со мной там водились, чтобы списывать. Сама я никому не была интересна. Лишь учителя хвалили за поведение и успеваемость. Но мне этого мало — хотела нравиться всем.

Выпускной вечер. Учителя придумали при вручении аттестата каждого отметить по-особенному. Громко в микрофон говорили лучшие качества всех по очереди. Когда пришёл мой черёд, сказали:

- Ум, честь и совесть нашей школы.

Сейчас бы я загордилась такой оценкой, а тогда опечалилась, что за моим пятёрочным аттестатом меня саму не увидели. Только мама ликовала и внезапно сказала:

- Теперь уже можешь с мальчиками встречаться.

Снова противно оттого, что вслух сказано сокровенное. Я конечно думала о об этом, но ни с кем не встречалась, ни на кого не вешалась и полагала, что всё самой собой произойдёт как в песне — любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь...

- Главное в жизни поступить в институт, - твердила мама.

- Главное замуж удачно выйти, - советовала мама одноклассника, - у меня высшее образование, но я ни дня не работала и счастлива.

А я... не знала на кого пойти учиться. Ещё в девятом классе хотела стать журналистом и поступать в МГУ, но получила от мамы отворот-поворот:

- Я ездила в Москву по молодости, ничего не вышло. У тебя тем более не получится. Ты не настолько умная.

Не смогла её переспорить, а больше никем быть не хотелось.

- Иди в мед, - говорила бабушка-фельдшер.

- Нет, я не могу никому делать больно и в химии ничего не понимаю.

- Тогда тебе только сельхоз остаётся, - вещала мама, - там папа работает и тебя примут, а больше никуда не поступить. У нас ни денег ни блата.

Я поступила по её воле, купившись на обещания хорошо зарабатывать на финансовом поприще. Отучилась на отлично. Потом три года работы в медакадемии, куда меня тоже мама впихнула. Работала за копейки в бюджете, но на совесть. Просиживание жизни за подсчётом чужих денег претило и находила отдушину в турпоходах, путешествиях, боевых искусствах, любительском спорте и общении с большим количеством друзей, подруг и знакомых. Жизнь била ключом. Казалось, что так будет всегда, и я буду только подыматься в гору, ведь чем взрослей я становилась, тем большие возможности отрывались.

Однако не всё радужно. У меня никак не складывалась личная жизнь. Друзей-мужчин много, но любимого рядом нет. Те, кому я нравилась, не нравились мне и наоборот. Бывали случайные свидания, но ни во что серьёзное это не выливалось. С одним мужчиной, старше меня на 9 лет я даже встречалась регулярно достаточно долго, но эти отношения, несмотря на взаимную влюблённость изначально были бесперспективными — он женат. Я не могла от него уйти, так как мне хоть какие-то, но нужны были постоянные отношения, а разбивать чужую семью не хотела, потому что сама росла без отца и не могла пожелать того же для его дочки. Сейчас понимаю, как это было глупо, но тогда я была просто им зачарована. Ушла, когда чары спали.

Я не из тех, кто уже в 18 лет вопит, что надо срочно замуж, но когда стукнуло 25, решила, что хватит ждать милостей от судьбы и пора брать это дело в свои руки. Не сказать, чтобы внешне я стала делать что-то новое, изменилось лишь моё намерение, и я шире открыла глаза на мир с тем чтобы не прозевать суженого.

Мир же начал преподносить сюрпризы - приятные и не очень. Впервые почувствовала, что не хочу больше лезть в гору жизненного успеха, а куда хочу — не знаю. Так я оказалась на распутье.

Предыдущая глава        Оглавление       Следующая глава